Божественная литургия и традиционный Водосвятный молебен дня воскресного. Совершил настоятель прихода отец Владимир Погодин.

Память мученика Лонгина сотника, который был при Кресте Господнем (I в.)

29 октября (16-го по старому стилю), в православном календаре значится память необычного святого, вероятно, – первого из язычников, как называли людей, не принадлежавших к еврейской религиозной традиции и поклонявшихся богам, названным позднее «мифологическими». Это – центурион (сотник) римского гарнизона, расквартированного в Иерусалиме в период наместничества префекта[1] Иудеи Понтия Пилата (26–36 гг.). Достоверных сведений о нём мало.

Представим себе следующую картину. В пятницу, накануне еврейской Пасхи, у холма под названием Голгофа («череп») нёс караульную службу отряд из трёх воинов – наш центурион и два солдата. Безоблачное небо над ними прорезали тени трех крестов с окровавленными телами казнимых. Внизу находились люди – глумящиеся и встревоженные, равнодушные и плачущие. Кто из них сознавал, что происходит самое важное со времени творения мира и человека – его воссоздание и искупление, открывающее дорогу к восстановлению утраченной некогда гармонии?!

Можно утверждать, что самыми равнодушными к происходящему, даже скучающими, были именно наши охранники. Для евреев происходившее соотносилось с их национальной историей – для каждого по-разному. Для римлян – нет. Подобное воспринималось туповатыми солдафонами как рутинная работа. К тому же здесь они были «при исполнении» и не могли позволить себе такие «невинные развлечения», как немногим ранее, во время разбирательства их командиром дела Иисуса по прозвищу Мессия, обманщика, выдававшего себя за царя! Для них, республиканцев, это было экзотикой Востока, и они славно повеселились в претории, где обычно играли в «шутовского царя» и бросали кости – кому «водить» (это было установлено археологическими исследованиями). (Вспомним наши школьные игры. Кто-то отворачивается, закрывая лицо руками, а другие бьют его под локоть, отскакивая при этом. Он должен угадать. Что-то подобное было и там.) И здесь как нельзя кстати появился этот избитый и оборванный «царь». Прекрасно, – сказал один из солдат, – вот вам готовый царь для игры, он и будет «водить»![2] Но сначала нарядим его по-царски.

«Тогда воины правителя, взяв Иисуса в преторию, собрали вокруг Него всю когорту и, раздев Его, надели на Него алый плащ. Потом сплели венок из колючек и возложили Ему на голову; вложили в правую руку палку и, встав перед Ним на колени, насмешливо приветствовали Его: "Да здравствует Царь Иудейский"! А потом они плевали в Него и били по голове палкой. Вдоволь наглумившись, они сняли с Него плащ, надели на Него Его одежду и повели на казнь» (Мф.27:27-31).

А теперь они должны стоять под палящим солнцем до самого вечера. Потом ещё надо добить распятых, снять тела с крестов (оставлять на Пасху нельзя) и бросить их в безымянную могилу для казнимых преступников. Рутинная, скучная работа.

Внезапно из груди измученного ими Иудейского Царя вырвался крик, и голова Его упала на грудь. В это мгновение люди почувствовали, как вздрогнула земля, и увидели змеившиеся между камней трещины. Мир содрогнулся в скорби. Солнце скрыло свой лик, непонятная тьма надвигалась на Голгофу. Воздух стал душным, как перед грозой. Солдаты притихли. А центурион, долго всматривавшийся в лицо Распятого, вдруг воскликнул: «Поистине этот человек был Сын Божий!» Должно было произойти что-то неслыханное, чтобы суровый офицер, для которого страдания, кровь и смерть были привычным атрибутом его профессии, произнёс такие слова!

Предание называет его Лонгином. Став христианином, он добился отставки и жил в доме отца. Пилат же направил о нём донесение императору Тиберию и получил указ казнить отступника. Лонгину отсекли голову. Часть мощей святого центуриона хранится в ватиканском храме Святого Апостола Петра.